Предлагаем вашему вниманию интервью с Алексеем Глазуновым о том, как оживлять города.

Что такое «Прогрессор»

Компания «Прогрессор» существует около 20 лет. Нынешний «Прогрессор» – это уже третья его модификация. Раньше компания работала на рынке финансового консультирования, потом занялась консультированием процессным. В 2004 это была классическая процессно-консультационная контора, и мы (Я, Картаева, Головацкий) ещё не были тогда знакомы.

Потом приключилась следующая история. По делам Аппарата Полномочного представителя Президента в ПФО я отправился в Пензу, где предприниматель решил организовать конгресс молодежи из школьников старших классов. Ехал туда как наблюдатель, Картаева – субподрядчиком у местных методологов которые и взяли на себя организацию этого конгресса. Головацкого туда пригласила Ленка. Молодежи раздали толстенные книжки со скучными текстами, а местные организаторы задумали классический мутный конгресс. Школьники повели себя сообразно возрасту. Академики испугались и уехали, а конгресс планировался на три дня. И тут возник вопрос, чем дети будут заниматься оставшиеся три дня? Надо спасать ситуацию. Такова история знакомства Головацкого, Картаевой и Глазунова – прямо там, на полигоне.

Там мы и заговорили об эмоциональной составляющей бизнес-консультирования, БГ – про игры. Три дня провели в Пензе и разъехались. У меня была идея сыграть книжку «Бизнес в стиле фанк». Сделать из нее ОДИ не получится. Встретились уже в Москве. Как раз в это время подвернулся заказ от Квазар-микро. У них была проблема. Компанию собирали из трех в разных странах - из Украины, Германии и России. Как выстроить коммуникацию между этими тремя офисами? Мы для них провели игру, и появились первые контуры той идеи, которою потом окрестили «игровой оболочкой». Потом сразу же поехали в Козмодемьянск по приглажению Главного федерального инспектора по Республике Марий-Эл, и там уже занимались городом, через привлечение детей... Так появился нынешний «Прогрессор».

Сейчас нарождается уже четвертый вариант « Прогрессора», но это будет другая история.

Юрлицо Прогрессора было зарегистрировано аж 20 лет назад, но это инструмент. Притом их несколько – это же группа копаний «Прогрессор» сейчас – сообщество.

Города

Я занимаюсь городами. Проблема заключается в том, что жители города или, как принято называть, электорат, относятся к своему городу как к руинам, которые они пользуют, слудют заведённой традиции и охраняют городские руины. У этих руин есть традиции и наследие, которое тоже можно попользовать. Например, построить «Брэнд города» и отправить его во внешнюю среду для повышения туристической привлекательности (сразу включается у горожан образ – как попользовать наше наследие). Но никто не задумывается о том, что эти руины можно интерпретировать, на их базе что-то построить свое, иное, но на базе этих руин. Для этого надо начать их исследовать. В принципе «Прогрессор» запускает исследование и интерпретацию городских руин.

Простой пример. Есть канализация, это руины. Средний горожанин, как электорат и потребитель, голосует за мэра, который обещает трубы поменять на новые. Т.е. он берёт на себя обязательство сохранить руину. А во многих случаях необходим пересмотр системы в целом, в рамках которого понятно, что замена труб в той системе есть закрепление её, а это большее зло и т.д. Нужно, чтобы жители из потребителей перешли в пользователей. Один кандидат говорит – я сделаю вам потреблятство лучше, чем другой кандидат. Пользователь же начинает смотреть на кандидата в мэры по-другому. Он оценивает, как он может использовать предлагаемое этим кандидатом в своей повседневной деятельности. Это уже принципиально другое отношение, другое качество, требующее уже пересмотра сложившихся отношений власть-горожанин, ЖКХ-житель дома и т.д.

Второй аспект – экономическая ситуация в мире и третья революция. Пока мы переживаем крах второй формации. У Иоанна Павла второго была фраза : «Одно время решающим фактором производства были земля, затем капитал . . . Сегодня решающий фактор – сам человек и его знания». Мы вступаем в новую эпоху, мы переживаем третью революцию (понятно, что этот процесс растянется на годы, но мы переживаем этот процесс). Первая революция была полисная, потом, с XV столетия, начинается научно-техническая...

Урбанистика конца 20 века была организована по принципу «человек – ресурс для капитала». Если положить рядом два учебника «как организовать свиноферму» и «как организовать город» – это будет про одно и то же. Люди должны где-то жить, учиться, нужен здоровый образ жизни, чтобы ресурс был качественным. Американские и российские учебники тут одинаковые – как организовать бытие рабочей силы.
Сейчас мы сталкиваемся с другой ситуацией. Как должен быть организован город, в котором развивается креативный капитал - человеческий потенциал, который становится мерилом ценности города. Типичная ситуация для России – люди валят. Выигрывает территория, которая втягивает в себя людей. Но нужны еще и условия для развития коммуникации их, зарождению деятельности, механизмы и институты содействующие переходу деятельностных практик в методики и бизнесы. А для этого нужны условия чтобы эти практики появлялись (вот тут и могут пригодиться игроделы, потому что в игре зарождение практик наиболее возможно) Пример – Питтсбург в Америке – идеальный человеческий хлев : супер-музеи, супер-здравоохранение, и супер-институты. Но люди туда приезжали поучиться в этих институтах и свалилить из него. Если говорить про современную урбанистику, то она занимается организацией инфраструктуры раскрытия человеческого потенциала, созданием креативных мест и т.д. Таких «свечных заводиков» которые производят идеи и от них зависит капитализация города.

Ричард Флорида (книга «Креативый класс») начал мерить разными линейками социальный капитал и миграционные потоки. Почему Питтсбург неудачен, а Нью-Йорк удачен? Удачные города с креативом чем отличаются от неудачных? К примеру, гей-индекс – отношение к геям., можно говорить о корреляции его и капитализации города, чем он выше, тем выше доходы населения. Факторы, связанные с такой атмосферой, важны. В терпимые территории люди едут охотнее, и охотнее там создают интеллектуалоёмкие бизнесы.

Россия – огромная площадка, которая вообще не освоена, которая требует освоения своей территории, освоения своей истории, освоения своего потенциала. И Европа, и Америка, и мы – на стартовом нуле при вхождении в новую эпоху. Но у Европы и Америки больше потенциал, они быстрее с этого нуля уйдут. Но и в России есть шанс создать площадки, которые будут капитализировать человеческий потенциал. Это новая, не сырьевая экономика – законы и принципы которой, только зарождаются, у нас на глазах. Мы привыкли жить по законам старой, но она уже перестаёт работать и мы латаем дыры, но ещё не готовы отказаться от самой модели в целом, но рано или поздно придётся это сделать.
Что дальше? Как сделать город, в котором бы рос и капитализировался человеческий потенциал? Пока мы имеем миграционную не радостную статистику. По всем прогнозам люди будут «валить», но вот как организовать этот процесс, можем ли мы извлечь из него выгоду и какую, как с пользой этим процессом воспользоваться...

Еще книжка – Лендри «Креативный город». Более практическая урбанистика. Он был в Москве и сказал, что это город для машин. Все ориентировано на автомобили. Люди уходят под землю, чтобы освободить место машинам. Живя в Москве нельзя не купить машину.

Можно поставить эксперименты и создавать практики по игро-урбанистике. Прогрессор стал ставить такие эксперименты. Например, про Тотьму, о которой мы говорили на Зиланте. Пробовали пока бессистемно в Вологде, Самаре, Воронеже, Нижнем...

И если все сложится, то хотелось бы заняться Октябрьском Самарской области. Он сам по себе интересный город – классическая слободка, растянутая географически. Весь город растянут на 42 км вдоль берега Волги и «из трёх улиц в ширину». И от берега город отделяет железная дорога, то есть они не ощущают себя прибрежным городом. Река – это другой мир, за железкой. Еще особенность – у этой слободки есть шанс стать креативным городом или исчезнуть. У Глазычева была «пугалка». Два из трех малых городов исчезнут с карты России, но какие два из трех – вопрос открытый. У всех есть шансы остаться, но зависит от того, что там будет происходить.

В Октябрьске нет рабочих мест. Центральное место – РЖД, учебная база. Туда приезжают и уезжают люди, это не работает на город. Основное рабочее место – Сызрань. Все взрослые работают там. А в городе обитают дети и пенсионеры. Получился город стариков и детей. И это новый сюжет – взаимодействие старых и малых. Как их вытащить на совместную деятельность? В Москве этого нет, это особенность ситуации.

Есть недо-города – большие села. В Самарской области есть село Кинель-Черкасы, которое уже не село по уровню дохода. Живут они парниками и грузоперевозками. Началось с того, что было село - колхоз полуразвалившийся, и военая часть, где были два сослуживца. Решили выращивать помидоры в парниках. А они там хорошо растут. Начали их продавать . Один выращивает, другой возит – два местных олигарха. Так и начали всем селом выращивать помидоры. У них есть свой гимн «Кинель-черкасы – помидорный край». Появляются дети при таком уровне дохода. В 2004 году в этом селе было аж четыре компании такси, конкурирующие друг с другом. А рядом Самара – 40 минут езды на такси, которое «по карману». Заодно это село было областным хабом по наркотрафику. Т.е. обучение детей, организация их деятельности становятся не праздной задачей. В итоге в селе три школы, две музыкальные школы. Местные жители воспринимали это уже не как полезное и утилитарное, а как необходимое. Если не будем этого делать, дети сядут на иглу.

Москва же тоже уже не город, а сверхгород. Все что мы говорим про урбанистику, к Москве и Нью-Йорку сложно прилагается. Поэтому говорить о Москве можно в рамках агломераций типа Тушино, Бирюлево и т.д. Москва не дает рамку, в которой реально можно работать.
Говорили о городах Подмосковья. Что это? Это спальное место, где мы только спим? Или место в котором мы проводим выходные и досуг.

Самару, например, жители не воспринимают как город. Для них город это пространство, по которому надо пробежать из места, где я работаю, в место, где живу. Ну, или еще забежать посмотреть на заезжую звезду на концерт. Улица не воспринимается, как место жизни, а только как техническая среда, которая «не моя». Это очень заметно – есть ли в городе летние кафе, есть ли традиция собираться в парках, приглядитесь как «живут» улицы? Анализ городской среды – что происходит в «третьих местах» («третье место» -не работа и не сон). Если антикафе вынуждены организовывать мероприятия, чтобы выжить, значит город не живет жизнью городского пространства, там живут мероприятиями, а не своей жизнью, люди не коммуницируют про меж себя, а общаются через мероприятия. Постоянные лекции и тренинги в Антикафе показывают, что люди не воспринимают город как свою среду обитания. Там, где люди собираются сами спонтанно, позаниматься сами своими человеческими играми – это живой город.

Есть еще техника смены знака. Пример - перформанс в Новочебоксарске. В городе был круговой перекресток, в середине которого была клумба. И она всегда превращалась в помойку, как бы ее ни чистили. Там устроили перформанс, девушка поселилась на клумбе, построила там гнездо и четыре дня жила. Весь город приходил смотреть на это, и проблема ушла, потому что клумба обрела свою историю.

Новленское – село в Вологодской области на трассе. С одной стороны магазин, сельсовет и молокоферма. С другой – школа, жилые дома и озеро. Колхоз, основная деятельность у которого – молокозавод , один из крупнейших в вологодской области. Была традиция – после дискотеки догнались водкой и пошли на озеро друг другу морды чистить. И тут поступило предложение – давайте сделаем аллею любви около озера. Была инициативная девушка, которая просила у всех помощи в этом деле. Произошла смена знака в сознание жителей с «места где квасят рожу» на «аллею любви». Сейчас это село изменилось, люди стали общаться друг с другом, стали следить за видом своих домов, устраиваются соревнования на лучший забор. Изменился знак места, а это изменение менталитета жителей, изменение среды развития человеческого потенциала и креативной деятельности.

Если говорим про оживляж тех руин, что уже есть, ничего работать не будет. Надо искать новые действия, организовывать новые практики в городе – муторная работа по исследованию территории, которую должны делать сами жители, по интерпретации уклада и «руин». Нужно, чтобы они начали изучать свои руины и присваивать их в свою личную историю. Даже если человек уехал, то он будет помнить : «Откуда я свалил? От места, где я ночую, или с территории со своими мифами, которую я воспринимаю как свою ценность?» Есть ли в твоем мире родной город? В это исследование и присвоение надо вовлекать местных жителей, а не умных дядек и теток со стороны.

Например, проект «Микрополис» (https://vk.com/micropolis) на фасадах можно делать детские рисунки. Раскрасили дома, а это меняет атмосферу. Но какое отношение имеют к ней местные жители? Как сделать живую историю дома? Там ведь люди жили. Как людей вовлечь в изучение истории собственного дома?

Логика 131 закона – местного самоуправления – сделана по мотивам Европейской. Но там было 400 лет церковно-общинной этики. Муниципалитет – продолжение церковного собрания. Эта схема держится на традиции. В России такой традиции нет. Там был очень короткий период земств, которые после 1917 скончались. И матрицы Европы здесь не работают. Все ТСЖ, кондоминимумы получаются нерабочими. Чтобы заработало, надо «вдохнуть в них жизнь», геймифицировать, чтобы люди перестали к этому относиться как к общественной нагрузке, восприняли это как игру, которая является частью их жизни, начали этому больше внимания уделять.

Зато в Голландии и Финляндии не взлетели соцработники. Потому что заботу над одинокими и пьяницами исторически взяла на себя церковная община. Идея соцработника для них чуждая, не укладывается в культуру.
Лужков очень много сделал, чтобы в Москве традиций не зарождалось. Например, социальное жилье. В один дом заселяют людей с разным социальным статусом, которым трудно договориться. Кодовый замок как препятствие на пути домой.

Можно ли эту работу сделать массовой?

Чтобы вербовать людей, надо создать площадки, но это работа для местных жителей, а не приезжих экспертов. Можно на Комконе пометать бисер и скорее всего на Комконе будет сбор идей по созданию таких проектов. Нужна группа людей «набравшихся окоянства», которые хотели бы на этих пилотных площадках сделать инфраструктуру, людей переходящих в рефлексию третьего уровня.
1. - делаю
2. -понимаю что и как я делаю
3. - пытаюсь понять что я делаю для того, чтобы это понять, какие действия надо совершить чтобы появились условия для понимания этой деятельности.

Пока не появится группа людей работающих на рефлексию третьего уровня ничего не будет.

Кроме ролевиков никакой другой квалифицированной силы на эту работу сейчас нет. Уровни ролевиков :
• - те, кто используют игры для развлечения
• - творцы
• - пытаются понять как это устроено
Мы в Казани обсуждали противопоставление потребителей и пользователей. Потребитель – использует игру для проведения досуга. Пользователь применяет механику игры для пользы дела - чем я могу осуществить свою деятельность.

следующие 20

Рекомендации

Комментарии (0)

порядок:

По дате (самое старое - первым) По дате (самое свежее - первым) В виде дерева

следующие 20