|
10.12.2006
В прошлый раз я обещала написать
статью о том, как играют матерые ролевики, поэтому сразу предупреждаю, что это
еще не та статья. Работа над той статьей может затянуться, как у Достоевского
затянулась работа над романом «Бесы» - тема оказалась слишком многослойной,
чтобы покончить с ней в один присест.
А если брать аналогии из живописи, то надо сравнивать с картиной А.
Иванова «Явление Христа народу». Прежде чем приступить к основному полотну,
художник нарисовал сотни набросков и этюдов, изображающих отдельные части тела
персонажей. На литфоруме ЗЛ пишут, что наброски и этюды – весьма почтенный жанр,
поэтому я тоже решила начать с этюдов, и вот один из них.
Название этюда мне подсказал Лео
(Лев Першин), высказав справедливую идею о том, что нехорошо, когда «наши
мастодонты» захватывают все ключевые роли, а новичкам остаются только роли
«падаванов и принесунов». Он предложил на одной из игр сделать все наоборот –
все ключевые роли раздать новичкам, а мастодонтов сделать «подаванами и
принесунами», то есть официантами, кухарками, судомойками, оруженосцами,
приказчиками и т.д.
Тут-то и высветился ключевой
вопрос: МОЖНО ЛИ МАСТОДОНТУ
ДОВЕРИТЬ РОЛЬ КУХАРКИ?
В том смысле, что не переколотит
ли он нам всю посуду.
Великая Ф.Раневская говорила, что
маленьких ролей не бывает. А что ей оставалось говорить? Больших ролей ей не
давали. Все ее двадцать две роли в кино ничтожны, но своей игрой она их сделала
ключевыми и незабываемыми, а заодно и вписала много никудышних фильмов в историю
кино. Не это ли пример мастодонта в роли судомойки? Мы восхищаемся феноменом
Раневской, хотя по справедливости, надо стыдиться и жалеть, что в парадигме
соцреализма, которая довлела над отечественным кинематографом и театром, не
нашлось по-настоящему достойной роли для такой актрисы.
Но вернемся к нашим баранам. Точнее, к нашим мастодонтам. На том, что далеко не все они Раневские, мы
застревать не будем. Есть более важные различия между зрелищем и ролевой игрой.
Первое важное различие – это то,
что фильм или спектакль делается для зрителей, а ролевая игра – для игроков.
Говорят, в театральных труппах актеры часто плохо ладят между собой. Но зрители
от этого нисколько не страдают. Если какая-нибудь Джулия Ламберт в
третьестепенной роли вдруг вздумает затмить свою более юную и более везучую
соперницу, спектакль от этого станет только ярче, и зритель в результате только
выиграет. Что чувствует соперница, никого не волнует, тем более, что на судьбе
персонажа ее переживания никак не отразятся. Судьбы всех персонажей жестко прописаны в сценарии, а уж его Джулия Ламберт изменить никак не сможет, хоть треснет по всем швам.
Теперь посмотрим, что получится, если аналогичную цель поставит кухарка-мастодонт на ролевой игре. В том, что она ее поставит, сомнений быть не может. Тем-то и отличается РИ от театра с его не всегда чистой закулисной жизнью. Здесь у нас нет интриг, нет неприязни, соперничества, ревности, нет ничего личного, все как при коммунизме, и отношения игроков не переносятся на отношения персонажей. И даже более того! Наша кухарка-мастодонт затем-то и пошла в кухарки, чтобы помочь своей более юной и неопытной подруге-королеве, которая играет первый раз. Чтоб ее наставить, поддержать советом и примером. Короче, научить играть. Но не чтоб поддаваться. Потому что это было бы нечестно. Это было бы против правил. Потому что это Игра. Это не поддавки. Она приехала ИГРАТЬ, а не кривить душой, не притворяться. Потому что играть и побеждать для нее – одно. Потому что игровое детство наших мастодонтов пришлось на ту еще наивную эпоху, когда хорошим тоном считалось начать игру бродягой, а кончить королем.
И не успеем мы оглянуться, как уже мастодонт-кухарка управляет государством, а королева-новичок, неважно, прямиком или через мертвятник, пошла мыть посуду.
А мастер только рад: игра идет
активно, нигде ничего не провисает. Мертвятник не простаивает.
Второе важное различие – это режим времени. Раневская может затмить других своей игрой, но даже при желании она не сможет сделать так, что другие совсем не поиграют. Она не заест чужого времени. Даже если затянет паузу. Подумайте, ну сколько она может ее тянуть? Самое большее, пять минут. Ну шесть. Великий актер малого театра Михаил Чехов держал паузу восемь минут, и это, говорят, рекорд. Дольше уже зрители уйдут.
А мастодонт-кухарка способна потешать воображаемую публику весь вечер, без пауз и без продыха, не давая всем остальным и рта раскрыть. На игре, в отличие от спектакля, время и пространство персонажей не разграничено, у нас и в этом смысле коммунизм. Но это время, увы, не безразмерное. Если один из игроков оказался мастером художественного монолога, то остальным, можно сказать, не повезло. Здесь я уже говорю о кабинетке, которая вся и длится вечер.
И в этом случае найдется мастер,
который порадуется: какой прекрасный отыгрыш!
Но все же монолог – еще не самое большое зло. Это не так опасно, как диалог двух или трех мастодонтов, которые ведут свою игру, не обращая ни малейшего внимания на окружающих. Когда мастодонт один, ему необходима публика, сам с собой он играть не может, еще до этого не дошел. Но если мастодонтов двое или трое, то они могут играть друг с другом, а остальные им мешают. Бог уже с ней, с игрой, новичкам было бы полезно даже и просто понаблюдать игру корифеев, но корифеи уходят от них в другую комнату и запирают дверь. А ведь позвали их для того, чтобы они «заводили» остальных.
Теперь я хочу обратиться с вопросом к мастерам. Когда мы говорим о ком-то, что это сильный, опытный игрок, то какой смысл мы вкладываем в это понятие, и главное – чего мы ждем от такого игрока? Изобретательности, креативности? Решительности в действии? Яркого отыгрыша? Готовности «вложиться» в подготовку? Просто активности? То есть способности все время что-то говорить и совершать какие-то поступки? А может быть, мы предпочитаем старых игроков во многом просто потому, что знаем этих людей? И думаем, что знаем наперед, чего от них ждать, и что они не подведут? В отличие от тех, кого совсем не знаем (и не хотим знать?)
Что для нас вообще хорошая игра
игрока? Хотелось бы услышать, кто что об этом думает. Потому что я стала об этом
размышлять и поняла, что ничего не понимаю.
Конечно, все мы твердо знаем, что
когда игра провисает, это плохо. А
если подойти к этому философски? Что значит «провисает»? Давайте попытаемся
определить. Это когда не происходит что-то определенное, то, чего хочет мастер?
Что запланировано? Или когда совсем ничего не происходит? Но разве так бывает,
чтобы совсем ничего не происходило? Я не знаю.
А может быть, мы, втайне от себя,
боимся, что игрокам будет скучно и что они будут нас ругать? Поэтому хотим,
чтобы непременно что-то происходило на игре? Поэтому и требуем активности от
игроков? Мы как бы говорим им: «Будьте активными! Все время что-то затевайте и
предпринимайте! Не расслабляйтесь. Иначе будет мало событий, вы
соскучитесь, и нас же потом будете ругать за скучную игру». В каждом из нас живет
ребенок, а дети так не любят, чтобы их ругали.
Поэтому мы всегда рады, когда игра
идет активно. Когда во всех частях игрового пространства все время что-то
происходит: то там что-то стряслось, то здесь. Тот что-то нашел или узнал, того
убили или ранили, тот разорился, того сместили, а того женили. Тот выиграл, а
этот проиграл. Помню «Святую землю», это была первая полигонная игра, на которой
я была. Тамплиеры проявили чудеса отваги, отражая натиск осаждавших город
супостатов. А на вопрос, что делали госпитальеры, последовал ответ: «Молились».
Это вызвало гомерический смех и потом стало анекдотом.
Теперь я по-другому смотрю на это.
Госпитальеры молились в своем госпитале, на то ведь они и монахи, чтоб молиться.
И что в этом смешного?
Не в том ли достоинство опытного
игрока, чтобы, заявившись на игру кухаркой, быть не шпионкой, не переодетой
наследницей престола, а просто кухаркой - и оставаться таковой до конца? Как-то
на одной небольшой игрушке, которую ставил Регал весной 2004 года, Ярославна
(Настя Титова) играла сумасшедшую старуху. Все думали, что это необычная
старуха, что она много знает и т.д. За ней следили, у нее старались что-то
выведать. А после выяснилось, что старуха была самая обычная, и ничего она не
знала, и ни в чем не была замешана. А Лора (Света Новойдарская) в «Дюне» играла
кормилицу. Редкое качество по-настоящему сильного игрока –
вот так приехать и тихо-мирно, не совершая государственных переворотов, не прорываясь в дамки, не превращая игру в свой бенефис, отыграть
обыкновенную старуху или кормилицу.
Да, ролевая игра – это не театр и
не кино. Это похоже скорее на то, как играют дети. Но сами-то мы уже не дети. Дети
ни за что не отвечают, и у них еще не развита рефлексия - способность поставить
себя на место другого, способность посмотреть на себя со стороны, способность
увидеть целое и свое место в нем. Поэтому они играют часто взахлеб, стараясь
переиграть и перекричать друг друга. А кто-то стоит в углу и плачет, но на него
никто не обращает внимания, каждый занят своей собственной игрой, и королем
становится самый активный и горластый. Поэтому есть мнение, что дети
злые. На самом деле они не злые, а непосредственные. Как наши мастодонты :)
.
Калтрис (Ольга Ляшенко)
Рекомендации
Комментарии (21)
Последние темы:
Мастодонт в посудной лавке |
Все темы
|
первые 20
первая
наверх